Я люблю фотографии потому, что запечатленные на них детали и движения (особенно те, что попали в кадр ненароком), эти маленькие свидетели своего времени и минутного человеческого состояния декларируют свою значительность посредством непреднамеренного самоутверждения, которое лежит где-то глубоко в основах наших представлений о сущности вещей. Тема фото для аппарата совершенно неважна и нисколько его не затрагивает. Перед фотографией любой кусок реальности, более или менее драматичный, или не драматичный вовсе, уравнен со всеми другими фактом своего физического присутствия. Когда эта безэмоциональность фиксации сочетается с ужасающим или волнующим зрителя событием, у последнего может случиться какой-то особенный род откровения.
Это удивительно... Вчера и сегодня днём, когда я размышляла об этой очень известной фотографии (на ней - двадцатилетний молодой человек, один из участников заговора против Линкольна и убийца госсекретаря, ожидающий смерти через повешение в одиночной камере), у меня было очень много вопросов...
Ролан Барт писал, что в этом фото его завораживает сочетание до и после смерти: "Он уже мёртв, и ему предстоит умереть..." Именно тема смерти является для него, впрочем, и для меня тоже, очень волнующей при рассматривании фотографий (эти люди ещё живы?.. когда они умерли?.. они знали, что умрут через время N, о котором знаем мы?.. кому они были современниками и кого могли видеть, пока те не умерли и т.п.)
Однако я даже не подозревала, что смогу найти столько информации об этом фото! Я разгадала почти всё. Известно ещё несколько гарднеровских фото Пейна, в том числе из этой же серии, известен характер этого убежденного в своих действиях повстанца, некоторые истории из его жизни и обстоятельства покушения, известно время, отделяющее момент рождения снимка от момента смерти человека, известно о причастности фотографа к документации войны... можно что-то сказать с определённой уверенностью даже о свитере изображенного, а также о стене за ним!!!.. Известна его могила! У него есть ныне живущие родственники, которые знают об этой фотографии! Я не верила ТАКОЙ удаче.
Тем не менее, фотографию хочется рассматривать вечно, в ней что-то так и останется неразгаданным... в первую очередь, чувства Льюиса. Рассредоточенность и обреченность, устремленный куда-то за фотографа взгляд и напряженные брови, подрагивающие (смазанные на фото) руки... Думал ли он, что мы будем с таким интересом рассматривать его сто пятьдесят лет спустя?.... Привлекает дикая, отмечаемая всеми, кто видит снимок, современность. И ещё неверие... влекущее, аморальное противоречие, чувство невозможности и несправедливости: что-то не так с фактом казни этого слишком красивого для смерти человека.