Безумие мисс Мэри Уилсон__Эпизод2

[GLF]

вот вам очередная порция. Могу поспорить, вам не понравится)))

Мэри Уилсон выплывала на улицу, на свежий и болезненно белый туман. Схватка была ожесточенной, поэтому Мэри была сильно измучена, но сила – непонятно откуда взявшаяся – сила жила в ней, росла как скала – твердая и черная до неистовства.
Торжественная музыка природы, ее неумолимое молчание и оглушительный блеск, белизна пейзажа, действовали на Мэри, как морфий. Она хотела взлететь, она бежала по тротуару, а с другой стороны дороги был другой тротуар. Она хотела вдохнуть в себя весь мир и забыться, но воздух, к сожалению, не был невесомым. Воздух был плотным и очень морозным. Что-то случилось сегодня с Мэри.
Мэри внезапно остановилась посреди тротуара и принялась методично вдыхать и выдыхать тяжелый воздух.
Пожалуй, пришло время уйти с работы, подумала она. Все, всегда все, что она намеревалась сделать, она не доводила до конца. Причина ее нерешительности была одна, и была слишком очевидна. А ведь она думала, что только что расправилась с губительной силой, но что-то еще более сильное разрушало ее изнутри.
Этому нечто было имя. И имя было Эшли. Эшли – это простое, диковатое, наивно-сентиментальное имя. Оно совершенно не подходило ему, такому твердому и всему из себя решительному человеку.
- Да, оно ему определенно не подходит, здесь должно быть что-то другое. Почему ты не придумаешь ему другое название? Всегда говорила, что у тебя скупая фантазия.
Вдруг стало больно, и Мэри решила больше не думать об этом, хотя щель в ее душе открывалась все шире – туда проникало теплое, гадкое, известное чувство.
Мэри задрала голову и посмотрела на небо: голубое, оно совсем не было серым, и это казалось несправедливым по отношению к ней.
Вот, как это бывает, когда хочешь, но не можешь уйти с работы. С работы, на которую он привел ее. Просто не можешь найти в себе силы уйти и не мучаться со всем этим.
- Уйдешь, и будет гораздо лучше. Для себя. Для себя. Я вообще когда-нибудь делала что-нибудь для себя?
- Да, Мэри, я все всегда делаю для себя.
Мороженое. Прохожий мальчик лизал шарик зеленого мороженого. Он то и дело подпрыгивал от только-ему-известной новости, несомненно, хорошей новости, и в его глазах было лето.
Лето оставило здесь свой след, на этой тоненькой улице, с двух сторон ограниченной стенами домов. Лето обронило здесь свое парео. Когда оно шло купаться в средиземное море, лето – теплое и в ярком купальнике – оставило его здесь. В августе, когда пришла пора собирать вещички и сваливать с курорта, лето вдруг обнаружило пропажу. Это ненужная лету, но забавляющая его вещь. Лето на секунду озадачилось, но только на секунду. Ведь это все лишь вещь, не так ли?!
Через год лето вернется на эту улицу, страдающую аннорексией, оберегаемую от лишних забот ее бесполезным предметом одежды, и заберет его. А может, и не заберет.
- Быть может, оно вообще больше никогда не явится, – подумала Мэри.
- Что же тогда будет?
- Ответ прост, дорогая. Будет вечная зима. Возможен, конечно, и другой вариант: ты никогда, слышишь, никогда не узнаешь правды, потому что больше не будешь ходить на эту работу.
- Я уйду, и больше никогда не увижу Эшли, этого человека с именем – четыре звука, два слога.
Это имя невольно заставляло Мэри отожествлять себя со Скарлетт. И ей не нравилось это сравнение: Скарлетт в ее понимании была сильной и несколько глупой. А Мэри же слишком слаба, и слишком неправдоподобна. Иногда Мэри даже задумывается, всерьез задумывается, существует ли она на свете. А Эшли? Зачем он-то существует?
- Может, он тоже мой мираж, один из моих кошмаров, - подумала Мэри.
Должно быть, это именно так.
- Тогда мне определенно следует уйти с работы, - решила она и медленно начала проплывать вперед по улице, ведущей ее к дому, к дому, где живет одиночество.
Одиночество и добрая сотня баночек с душистым чаем. Он очень ароматный, этот чай, и приятно согревает пальцы Мэри, когда она замерзает.
Впрочем, это необязательно, ведь у Мэри всегда холодные пальцы.
- Наверное, их просто некому согреть, - решила про себя Мэри и застегнула молнию куртки до конца – так, что ее длинный нос утонул в мохнатой черной материи.
В следующую секунду Мэри Уилсон поняла, что страстно желает мороженое.
А в послеследующую секунду Мэри Уилсон поняла, что в комнате с терракотовыми занавесочками и извечным привкусом полевых ромашек, на стуле, обтянутым кожей, ее ожидает труп.

(Если кто забыл, где искать первый эпизод, то вот он: diary.ru/~GLF/?comments&postid=33818470 )

А я пока побожала на свою перевую репетицию.........мне это очень приятно, хотя я понимаю, что делаю радость из ничего))