Так холодно было, что пальцы отмерзли, и кисти рук не сжимались и не разжимались, а мозг превратился в грецкий орех. Очень хотелось кушать, но с утра кроме молока никаких запасов не было, да и останавливаться покупать еду было как-то ... неприлично, что ли. Мы шли с долгого осмотра памятников=выслушивания докладов одногруппниц по направлению к ст. м. Спортивная, и когда мы с Асей прощались с Иреной, я услышала, что кто-то в переходе играет и поет. В моем сердце странно защемило, и Ирена как то удивленно посмотрела туда, откуда доносились звуки.
Мой отмерзлый мозг получил сигнал: внимание божественный голос. Я, по-прежденму ничего не понимая вслествие шока от холода и голода, начала спускаться вниз. Голос, казалась, чем-то похож на Брайана Молковский, нет, даже...еще более пронзительный, довольно выскокий, и очень громкий. До сих пор не понимаю, как у этого паренька весьма убогого вида получалось петь и играть настолько громко...его было слышно до самого входа в метро.
Еще немного протормозив, и только остановившись перед ним, я поняла, что он поет Time is running out в совершенно индивидуальной манере, без повторения мэттовских интонаций, но настолько хорошо и с такой страстью...я нелепо поулыбалась, смотря на него, но мой мозг, к сожалению, еще не успел опомниться от холодно-голодно-культурного шока, и только в вестибюле метро я подумала, что надо было подождать, пока он закончит, сказать что-нибудь доброе, монетку кинуть...но мне было нехорошо, а когда мне нехорошо, у меня не получается соображать.
Тот парень, играющий и поющий в такой холод, практически на улице настолько здорово, он перевернул что-то во мне.
Вот, а вы говорите...катарсис...